m_arch | Как диды Брест защищали

В июне 1941 года в районе Бреста находилась та самая советская 4-я армия, которая в сентябре 1939 года штурмовала Брестскую крепость, а потом победным маршем прошла по улицам Бреста вместе с дивизиями Гудериана.

В июне 1941 года по ту сторону границы оказался все тот же Гудериан.

В момент начала войны в составе 4-й армии, которой командовал генерал-майор А.А. Коробков, было два корпуса (28-й стрелковый и 14-й механизированный), две отдельные стрелковые и одна авиационная дивизии, 62-й укрепленный район, Кобринский бригадный район ПВО, 120-й гаубичный артиллерийский полк РГК.

Всего в составе 4-й армии было восемь дивизий: четыре стрелковые (6, 42, 49, 75-я), две танковые (22-я, 30-я), одна моторизованная (205-я), одна авиационная (10-я). Брестский укрепленный район по своей мощи и значению тоже приравнивался к дивизии, комендант укрепрайона — генерал-майор. Кроме того, в Бресте находились 33-й инженерный полк окружного подчинения, окружной военный госпиталь, многочисленные тыловые части и склады, а также части НКВД.

Оперативное построение 4-й армии — в два эшелона. В первом — одна танковая и четыре стрелковые дивизии, во втором — танковая и моторизованная дивизии. Аэродромы 10-й смешанной авиационной дивизии были вынесены почти к самой границе. Некоторые находились в восьми километрах от пограничных столбов.

Но коммунистические историки не унимаются. Они утверждают, что Брестскую крепость пришлось позорно бросить потому, что некому было ее защищать. Вот образец их творчества:

«Тяжелое положение сложилось на левом крыле Западного фронта. На четыре стрелковые дивизии 4-й армии, предназначенные для обороны границы в районе Бреста, обрушилось десять дивизий правого крыла группы армий «Центр», в том числе четыре танковых» (История Великой Отечественной войны Советского Союза. М., 1961. Т. 2. С. 18).
Казалось бы, враг сильнее: десять вражеских дивизий, в том числе четыре танковые, против четырех советских стрелковых дивизий. Однако лукавые историки, рассказывая о подавляющем преимуществе германских войск, в данном случае «забыли» про советскую 22-ю танковую дивизию, которая находилась в Бресте, про 62-й укрепленный район и про саму Брестскую крепость. И позади «четырех советских стрелковых дивизий» не пустота. Позади — 30-я танковая и 205-я моторизованная дивизии 14-го мехкорпуса, тяжелый гаубичный артиллерийский полк РГК и бригадный район ПВО с 85-мм зенитными пушками, которые прошибали немецкие танки того времени насквозь с любого расстояния.

Итого:

десять дивизий, в том числе четыре танковые и одна кавалерийская, — на германской стороне;

укрепленный район, крепость и семь дивизий, в том числе две танковые и одна моторизованная (с танками), — на советской стороне.

Генерал-полковник Л.М. Сандалов, который в 1941 году был полковником, начальником штаба 4-й армии, признает: «Из приведенных данных видно, что армия располагала большими силами. Если учесть, что полоса прикрытия государственной границы армии не превышала 150 километров, из которых около 60 км были почти не пригодны для действий войск, то армия могла создать оборону с большой плотностью войск и техники на 1 км фронта» (Л.М. Сандалов. Первые дни войны. М., 1989. С. 55).

2.

Когда нам рассказывают про десять германских дивизий, которые действовали против советской 4-й армии в районе Бреста, то забывают уточнить, что немецкие танковые дивизии не могли форсировать Западный Буг в первом эшелоне. В германской армии вообще не было плавающих танков. А танков, которые могли форсировать водные преграды по дну, на всю германскую армию было 168. После выхода на берег танк следовало разгерметезировать. На это уходило 30 минут. В эти минуты танки были совершенно беззащитны. В основном это были Pz-III F. Вооружение — 37-мм пушка. А самый «устаревший» советский танк Т-26 имел 45-мм пушку. Их танки беззащитны на нашем берегу, а нашим танкам под воду лезть не надо — заряжай и бей!

Форсирование водной преграды, тем более судоходной реки, всегда ставит наступающую сторону в предельно невыгодное положение. А обороняющейся стороне это дает дополнительные и весьма существенные преимущества.

Германские танковые дивизии, как, впрочем, и пехотные, имели огромные и очень перегруженные тылы. За каждой колонной танков следовали во много раз более длинные колонны грузовых автомашин очень низкой проходимости. И если некоторые танки и могли переправиться через реки по дну, то большинству танков, всем автомашинам и гужевым повозкам требовались мосты.

Через Западный Буг в полосе 4-й армии имелись два железнодорожных (Брест и Семятиче) и четыре автомобильных моста (Дрохичин, Кодень, Домачево, Влодава).

«Эти мосты находились под охраной 89-го (Брестского) пограничного отряда, который... никаких заданий по подготовке этих мостов к разрушению не получил. В результате в первый же день войны все переправы и мосты противник захватил в исправном состоянии» (Л.М. Сандалов. Первые дни войны. С. 47).
Даже если считать, что на Брестском направлении у германской стороны был некоторый перевес сил, то нужно помнить: без мостов это преимущество было невозможно реализовать. Переправа одной только германской пехоты без танков, артиллерии, штабов, тыловых подразделений и прочего под огнем Брестской крепости, укрепленного района, четырех стрелковых и одной танковой дивизий означала бы катастрофу для германских войск. Честный человек должен искать причину разгрома советских войск в районе Бреста не в том, что германская сторона имела численное преимущество, а в том, что Красная Армия не взорвала мосты через Западный Буг.

3.

22 июня 1941 года в 4 часа 10 минут начался обстрел Бреста и Брестской крепости. В артиллерийской подготовке участвовала артиллерия германской 45-й пехотной дивизии и 12-го армейского корпуса. Кроме того, огонь по крепости вели девять легких и три тяжелые батареи, батарея большой мощности и три дивизиона мортир. (Р.С. Иринархов. Западный особый. Минск, 2002. С. 227). Силы, надо признать, огромные, однако и советским войскам в Бресте было чем отмахнуться.

В Бресте находился штаб 28-го стрелкового корпуса 4-й армии. В составе корпуса — две стрелковые дивизии (6-я и 42-я), два корпусных артиллерийских полка (447-й и 455-й), зенитно-артиллерийский дивизион, разведывательная эскадрилья и другие части. Каждый корпусной артиллерийский полк имел по 36 152-мм гаубиц и гаубиц-пушек. 447-й корпусной артиллерийский полк находился в Бресте, в Северном военном городке. 455-й — на окружном артиллерийском полигоне в 5 километрах южнее Бреста. В двух полках — 18 тяжелых огневых батарей. Корпусные артиллерийские полки — контрбатарейные. Борьба с артиллерией противника — их основное предназначение. Этих двух полков вполне хватало для того, чтобы подавить немецкие мортиры и тяжелые гаубицы. После этого Брестской крепости больше ничто угрожать не могло. Минометами и легкими гаубицами крепость не возьмешь. И танки ей не страшны.

Тут же в Бресте находились штабы 6-й и 42-й стрелковых дивизий. Каждая стрелковая дивизия — это пять полков (три стрелковых и два артиллерийских — пушечный и гаубичный), два отдельных дивизиона (противотанковый и зенитный) и пять отдельных батальонов (разведывательный, саперный, связи, автотранспортный, медико-санитарный).

Тут же в Бресте — штаб 22-й танковой дивизии 14-го механизированного корпуса. В составе этой дивизии — четыре полка (два танковых, артиллерийский, мотострелковый) и семь отдельных батальонов и дивизионов.

Итак, в городе, в крепости и в ближайших окрестностях находились семь артиллерийских полков — два корпусных и пять в составе дивизий. Кроме того, противотанковые дивизионы, тринадцать батарей полковой пушечной и противотанковой артиллерии, 372 полковых, батальонных и ротных миномета.

Проще говоря, артиллерии было достаточно. Больше чем достаточно. И боеприпасов — тоже. Например, 6-я стрелковая дивизия, которая находилась в Брестской крепости, имела в полтора раза больше боеприпасов, чем это было положено, кроме этого — 34 вагона боеприпасов сверх всяких норм. А 42-я стрелковая дивизия, дислоцировавшаяся там же, тоже имела боеприпасов в полтора раза больше положенного, сверх того — еще 9 вагонов (Л.М. Сандалов. Первые дни войны. С. 47).

В Бресте находилось управление 62-го укрепленного района. В составе укрепрайона, помимо прочего, были пять артиллерийско-пулеметных батальонов по 1500 человек в каждом (Там же. С. 55).

Так ведь и это не все. Чуть севернее Бреста находилась 49-я стрелковая дивизия. Южнее — 75-я. И в каждой тоже по пять полков, в том числе по два артиллерийских.

Но может быть, дивизии не были полностью укомплектованы? Нет, это не так. «Стрелковые дивизии, находящиеся в приграничной полосе, были почти полностью укомплектованы и имели полагающееся по штату вооружение» (Р.С. Иринархов. Западный особый. С. 30). «К июню 1941 года соединения и части, входившие в состав 4-й армии, были в основном укомплектованы личным составом и боевой техникой в пределах штатных норм» (Л.М. Сандалов. Первые дни войны. С. 55).

Вот эти нормы: в каждой стрелковой дивизии бойцов и командиров — 14 483, 16 плавающих танков, 13 бронемашин, 78 пушек и гаубиц калибром 76–, 152-мм, 12 зенитных орудий калибром 37–, 76-мм, 54 противотанковых пушки калибром 45-мм, 150 минометов калибром 50–, 120-мм, 392 ручных и 166 станковых пулеметов, 558 автомашин, 99 тракторов, 3039 лошадей.

Кроме частей и подразделений Красной Армии, в Брестской крепости находился пограничный отряд НКВД и 132-й отдельный конвойный батальон НКВД. Пограничный отряд по численности равен стрелковому полку. Это 2500–3000 человек. Однако пограничные отряды комплектовали гораздо лучшим человеческим материалом. В среднем каждый из пяти пограничных отрядов, которые в 1941 году находились на государственной границе в Белоруссии, имел на вооружении 1300 самозарядных винтовок, 500 автоматов, 80 ручных и 40 станковых пулеметов, 80 автомашин (Р.С. Иринархов. Западный особый. С. 111).

«Словом, в Бресте скопилось огромное количество войск» (Л.М. Сандалов. На Московском направлении. М., 1970. С. 58).

Но если кому-то все еще мерещится подавляющее германское превосходство в районе Бреста, напомню, что весной 1941 года в тыл 4-й армии подвезли 480 152-мм гаубиц-пушек МЛ-20 (ВИЖ. 1971. № 7. С. 19). МЛ-20 весила 7270 кг. Максимальная дальность стрельбы — 17 400 метров. Вес снаряда — 43,6 кг. 480 гаубиц-пушек — это 120 тяжелых огневых батарей. Ничего равного или близкого ни по количеству, ни по качеству на германской стороне не было.

К каждому из этих орудий было заготовлено по десять боекомплектов. Один боекомплект — 60 снарядов и 60 зарядов. Общее количество снарядов и зарядов, выложенных на грунт для этих орудий, легко рассчитать. Один боекомплект в 60 снарядов и 60 зарядов умножим на 10. А потом — на 480.

Только этих 480 гаубиц-пушек и только этих десяти приготовленных боекомплектов было достаточно для быстрого и полного разгрома группировки противника. Тем более что на той стороне не было ни крепости, ни укрепленного района.

4.

И вот, несмотря на такое скопление советских войск (и массовый, как нам рассказывали, героизм), в первые часы войны произошли достаточно удивительные события: «К 7 часам части 45-й и 34-й пехотных дивизий 12-го немецкого армейского корпуса заняли Брест» (Л.М. Сандалов. Первые дни войны. С. 84).

У них две пехотные дивизии, а у нас в Бресте две стрелковые и одна танковая дивизии.

У них в пехотных дивизиях по одному артиллерийскому полку, а у нас в стрелковых дивизиях — по два артиллерийских полка, да еще один артиллерийский полк в танковой дивизии.

У них на вооружении дивизионной и корпусной артиллерии — гаубицы времен Первой мировой войны, только слегка модернизированные. В советских дивизиях самые современные орудия, равных которым в то время не было ни у кого в мире.

Им тяжело, они наступают. Нам легко — мы обороняемся.

Им втрое тяжело, они не просто наступают, они форсируют мощную водную преграду — реку Западный Буг. Для них река — труднопреодолимая преграда. А нам совсем легко, для нас река — удобный оборонительный рубеж.

Первая волна наступающих не имеет с собой тяжелого оружия, и запас боеприпасов не может быть большим. А наши войска — при всем тяжелом оружии. И запасы боеприпасов неисчерпаемые. Брест и Брестская крепость забиты складами полкового, дивизионного, корпусного, армейского, окружного и центрального подчинения.

У них в пехотных дивизиях нет ни одного танка, а у нас в стрелковых дивизиях есть танки. А кроме этого, у нас целая танковая дивизия! Вот где момент! Вот где возможность повеселиться. Давить танками беззащитную немецкую пехоту!

Но где же она, 22-я танковая дивизия 14-го мехкорпуса 4-й армии Западного фронта?

5.

Жгучий вопрос: как могла советская танковая дивизия допустить форсирование Западного Буга германской пехотой?

Ответ дает генерал-полковник Л.М. Сандалов:

«Во время артиллерийской подготовки 34-я немецкая пехотная дивизия нанесла большие потери нашей 22-й танковой дивизии, размещавшейся в Южном военном городке Бреста в 2,5–3,5 км от государственной границы. Этот городок находился на ровной местности, хорошо просматривался со стороны противника... Погибло и получило ранения большое количество личного состава... Этому способствовало скученное расположение частей дивизии... Дивизия потеряла также большую часть танков, артиллерии и автомашин, больше половины всех автоцистерн, мастерских и кухонь. От огня противника загорелись и затем взорвались артиллерийский склад и склад горючего и смазочных материалов дивизии... Значительная часть артиллерии дивизии была уничтожена огнем противника или из-за отсутствия средств тяги осталась в парках» (Л.М. Сандалов. Первые дни войны. С. 76–77). «Неудачная дислокация 22-й танковой дивизии и неразумно запланированный выход дивизии в район Жабинки привели в первые часы войны к огромным потерям в личном составе и к уничтожению большей части техники и запасов дивизии» (Там же. С. 35).
Книга генерал-полковника Сандалова вышла в рассекреченном варианте в 1989 году. Но писал он ее в 1961-м. В те времена всю правду он сказать не мог. Правда открывается сейчас. 22-я танковая дивизия находилась не 2,5–3,5 километрах от государственной границы, а «непосредственно у границы» (Р.С. Иринархов. Западный особый. С. 52).

О героизме защитников Брестской крепости рассказано много. Даже слишком. А мы поговорим о диком позоре так называемой обороны Брестской крепости. Это где и когда еще такое случалось, чтобы пехотная дивизия разнесла в прах и перья танковую дивизию? И это при том, что танковая дивизия находилась в предельно выгодном положении — перед ее фронтом широкая судоходная река.

Законные вопросы: а как вообще танковая дивизия оказалась у самой границы, и какой смысл ее там держать? На эти вопросы коммунистические агитаторы придумали ответ: танковая дивизия (как и все остальные) находилась у самых границ с единственной целью — отразить вражеское вторжение.

Такой ответ рассчитан на слабоумных. Нормальный человек спросит: если задача дивизии отражать вторжение, отчего же она его не отразила? Да и возможно ли? 22-ю танковую дивизию поставили в такое положение, при котором никакие ответные действия даже теоретически невозможны. Вся боевая техника дивизии — на открытой местности у границы. Противник видит гигантские скопления танков, артиллерии, транспортных машин, складов и прочего. Противнику достаточно открыть внезапный огонь даже из очень легких минометов, и тогда ни один советский танкист не сможет пробраться к своему танку. Или можно просто пулеметами обойтись. Именно это командир 34-й германской пехотной дивизии и сделал. Интенсивным огнем пулеметов, минометов и гаубиц он сокрушил 22-ю танковую дивизию. Так ведь не просто германская пехотная дивизия разгромила советскую танковую дивизию. Она разгромила ее за три часа.

6.

Возражают: по городу, крепости и огромным скоплениям советских войск был нанесен не только мощный артиллерийский удар, но еще и авиационный. Это правда. Однако и тут было чем отбиться. Каждый советский стрелковый, танковый и мотострелковый полк имел в своем составе по одной роте зенитных пулеметов. Большая часть танков 22-й танковой дивизии имела зенитные пулеметы на башнях. Каждая из пяти дивизий первого эшелона 4-й армии имела собственный зенитно-артиллерийский дивизион. Помимо этого, у командира 28-го стрелкового корпуса — еще один зенитный дивизион. В придачу к этому Брест и окрестности прикрывал Кобринский бригадный район ПВО. В его составе 11-й батальон воздушного наблюдения, оповещения и связи и шесть зенитных дивизионов — 69, 202, 218, 296, 298, 301-й.

И сверх того — 10-я смешанная авиационная дивизия: 241 боевой самолет, в том числе 138 истребителей. Помимо этой авиационной дивизии, «для действий на брестско-барановическом направлении могли быть привлечены до одной бомбардировочной (примерно 180 средних бомбардировщиков) и половины истребительной (около сотни истребителей) авиационных дивизий окружного подчинения» (Л.М. Сандалов. Первые дни войны. С. 55).

Но удар германской авиации оказался сокрушительным.

А чудеса тем временем продолжались: «К 9 часам крепость была полностью окружена» (Р.С. Иринархов. Западный особый. С. 228).

Да как же такое могло случиться! Прошло только пять часов войны, и вот уже город занят, а огромная крепость окружена. А два кольца фортов вокруг крепости? А две стрелковые и одна танковая дивизия в Бресте и в самой крепости? Они-то что делали?

«Отряды 45-й пехотной дивизии форсировали Буг и ворвались на Западный и Южный острова. Только редкая цепочка пограничников защищала их... Густые цепи автоматчиков наводнили два острова» (там же).

«24 июня был создан штаб обороны крепости и единое командование во главе с коммунистом капитаном И.Н. Зубачевым и полковым комиссаром Е.М. Фоминым» (СВЭ. Т. 1. С. 590). Комиссара сюда приплели к тому, чтобы подчеркнуть руководящую и направляющую роль родной Коммунистической партии. С этой же целью вспомнили и партийность капитана Зубачева. Но эти трюки и финты не могут заслонить главного: обороной первоклассной, одной из сильнейших в Европе крепости, внешний оборонительный обвод которой составлял 45 километров, командовал капитан, а штаб обороны был создан на третий день войны.

Как такое понимать? Крепость была подвергнута артиллерийскому налету в первые минуты войны. С этого, собственно, война и началась. Отчего же штаб обороны был создан на третий день? А до войны о чем думали? И отчего обороной крепости командует капитан? Где командиры и штабы двух стрелковых и одной танковой дивизий? Где комендант укрепленного района? Где командиры и штабы шести стрелковых, четырех артиллерийских, двух танковых, одного мотострелкового и одного инженерно-саперного полков? Где командир и штаб пограничного отряда? Где командиры и штабы 46 батальонов и 19 артиллерийских дивизионов?

А где вышестоящее командование? 6-я и 42-я стрелковые дивизии — это 28-й стрелковый корпус. Командир корпуса должен был командовать обороной. Где же он был? И что делал его штаб?

22 июня 1941 года в Бресте находились:

— генерал-майор Попов В. С. — командир 28-го стрелкового корпуса;

— дивизионный комиссар Шлыков Ф.И. — член Военного совета 4-й армии;

— генерал-майор Пузырев М. И. — комендант 62-го укрепленного района;

— генерал-майор артиллерии Дмитриев М.П. — начальник артиллерии 4-й армии;

— генерал-майор Лазаренко И.С. — командир 42-й стрелковой дивизии;

— генерал-майор танковых войск Пуганов В.П. — командир 22-й танковой дивизии.

Там же находились полковники на генеральских должностях:

— Серегин П.С. — заместитель командира 28-го стрелкового корпуса;

— Лукин Г.С. — начальник штаба 28-го стрелкового корпуса;

— Попсуй-Шапко М.А. — командир 6-й Краснознаменной Орловской стрелковой дивизии.

И вот вам героический эпизод: обороной города Бреста не руководил никто, а обороной Брестской крепости — капитан. Однако, как сообщает энциклопедия, «централизованное управление было вскоре нарушено» (СВЭ. Т. 1. С. 590). Другими словами, обороной Брестской крепости тоже никто не руководил.

Экскурсоводы в крепости-герое вам обо всем этом безобразии не расскажут.

Вам расскажут про подвиги.

Источник

Итого - беспримерная оборона города-героя Браста продолжалась 5 часов, а оборона крепости - целую неделю.

Это событие отмечено мемориальным комплексом.
Композиционным центром мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» является монумент «Мужество». Это обобщенный образ воина-победителя, высотой 33,5 метра.
Огромная по своим размерам скульптура, состоящая из 200 частей, возводилась в виде бетонной оболочки, которая крепилась к металлическому каркасу с сеткой внутренних колонн 6×6 м. Тонкая оболочка скульптуры отливалась из бетона горизонтальными рядами по мере установки опалубки из гипсовых форм с креплением ее к наружным лесам.